Парк в форме сапога
Филевский парк (Большая Филевская улица, 22) находится на территории трех бывших деревень - Фили, Мазилово и Кунцево. Он вытянут вдоль реки Москвы на пять километров и имеет форму сапога, так как река здесь изгибается.
Впервые это место попадает в исторические документы в 1454 году. Здесь боярин Петр Добрынский отписал митрополиту Ионе Московскому небольшую мельницу на речке Сетунь, две деревни у села Крылатское и монастырь святого Саввы на Девичьем поле.
Сделал он это это "на помин души".
В начале XVII века здешними угодьями владела княгиня Ирина Мстиславская. В середине все того же века тут охотился царь Алексей Михайлович. Потом Петр I передал эту местность Льву Нарышкину, своему дяде.
При нем здесь впервые появляется парк. Притом довольно интересный. Дело в том, что в 1694 году Лев Кириллович выстраивает здесь знаменитую церковь Покрова в Филях, классический образец так называемого нарышкинского барокко. В плане церковь выглядит довольно необычно. И регулярный парк полностью эту планировку повторил. Только вместо икон и подсвечников там были кусты и газоны.
Впоследствии здесь появляются пруды, сады, оранжереи, сквер. Скульптура "Плутон, похищающий Прозерпину". Возможно, ее изваял сам Паоло Трискорни - русский итальянец, подвизавшийся в Санкт-Петербурге с 1818 года. Но это не точно.
А Карамзин писал об этом месте: "В окрестностях Москвы нет ничего ему подобного красотою".
В 1860 году выходит тургеневский роман "Накануне", и уже упоминавшийся сквер прозывают Тургеневским. Напрямую этот сквер в романе не упоминается, но действие "Накануне" происходит именно в этих местах.
"Проклятое место"
Литературная история Филевского парка этим не ограничивается. Еще раньше, в 1838 году выходит роман Михаила Ильича Воскресенского "Проклятое место". Он пишет: "Представьте себе большую почти квадратную площадь на превысочайшей горе, на которую с трудом можно взобраться - обросшую со всех сторон густыми, но поблеклыми куполами дерев. Посреди этой уединенной долины разбитый когда-то грозою дуб. Около его торчат угловатые, поросшие мхом, надгробные камни".
На роман, как кот на ветчину, набросился Виссарион Белинский. Он разделал его в пух и прах: "В этом романе удивительно верно представлена русская и преимущественно московская жизнь: похищения, покушения на жизнь и кошелек беспрестанные, - словом, нельзя пройти по улице, особенно девушке, чтоб не быть похищенной или не подвергнуться "коллизии" в любимом роде автора "Проклятого места"... Запутанность, многосложность происшествий превосходят всякое понятие. Герой романа, когда дело доходит до развязки, делается таким негодяем, таким извергом, что волосы становятся дыбом от ужаса; прочие лица взапуски подражают ему".
Но главное для нас не это. Главное, что "Проклятое место" действительно существовало, притом на территории нынешнего Филевского парка.
Художник Алексей Саврасов в 1872 году изобразил его на полотне "Осенний лес. Кунцево. Проклятое место".
Тимирязев в восторге
На "Проклятом месте" еще недавно рос тысячелетний дуб. Его в книге "Жизнь растений" описывал Климент Аркадьевич Тимирязев. Тимирязев вообще был в восторге от здешней растительности: "На каждом шагу со дна оврага или его обрывов… торчат узорчатые, раскинутые папоротники, а еще ниже, по топкому берегу и в самой воде ручья или болотистой лужи, … столпились елочки хвоща… Это мир папоротников и хвощей, действительно своеобразный мир или, вернее, осколки растительного мира, покрывавшего нашу планету в давно минувшие геологические эпохи".
А Вера Зилоти, старшая дочь Павла Михайловича Третьякова, вопоминала, как они в детстве с друзьями "лазили по глинистым оврагам, ползали по песку глубоко вниз, держась за ветки и корни свалившихся от бурь деревьев, спускались во тьму, на проезжую дорогу, куда просачивались лучи солнца, лазили до каких-то болотцев, прудиков".
Эти особенности не остались без внимания путеводителя 1872 года: "Внизу, при подошве этого селения, свободно катит свои волны Москва-река. Там найдете вы глубокие овраги, вроде пропастей, на дне которых растут искривленные деревья, через эти овраги перекинуты мостики".
Местность и вправду была несколько инфернальной.
Здесь любил гулять Владимир Маяковский. Как правило, поэт с приятелями именно на "Проклятом месте" делали привал. Маяковский расстилал огромный плащ, все усаживались на него и читали стихи.
А почему это место названо проклятым, до сих пор не понятно. Вроде бы здесь когда-то стоял храм, который в какой-то момент сполз в воду и пропал. Но документально это не подтверждено.
"Темный, сырой грот"
По соседству же с "Проклятым местом" имелся родник. Он был оформлен в виде грота. Николай Огарев писал о нем в трогательном сочинении "Три мгновения": "У нас были любимые скамейки, где мы отдыхали. Был темный сырой грот, полный зеленью, в нем постоянно сочился ключ, капал и звучал по капле, падая в воду. Была соломой крытая беседка на крутом берегу; помню раз, как там хорошо Машенька пела".
И только в 1947 году здесь был официально образован парк культуры и отдыха. Здесь появились незамысловатые аттракционы, детские площадки и кафе. Кинотеатр, эстрада, лодочная станция. Но конкурентом ни Сокольникам, ни Парку Горького он, разумеется, не стал. Формально это скромненький районный парк, но историческое прошлое делает это место примечательным.