Репортаж, написанный в 2007 году.
На фоне множества бюджетных заведений города Москвы кафе "Хлебница" воспринималась просто как какой-то ресторан. С официантками. С меню в солидных папочках. И с настоящей барной стойкой.
Правда, в "Хлебнице" отсутствует прихожая. Открываешь дверь — и сразу попадаешь в зал. Единственный и очень маленький. Всего на семь столиков. Больше никак не поместится. Да что там лишний столик — швейную машинку некуда впихнуть. Корпулентный человек, прежде чем сесть, вынужден попросить соседнюю компанию, чтобы она немножечко ужалась. На три секунды, пока он усаживается. А усевшись, он подвинет стул поближе к столику, после чего соседняя компания вновь сможет занять свою исходную позицию.
Впрочем, что за чушь я тут несу, какие столики? Это массивные, фундаментальные столы из толстых досок. И стулья — подстать им. В «Хлебнице» знают, на чем можно экономить пространство, а на чем это делать не следует. На расстоянии между компаниями — запросто. А на качестве мебели — исключено. Пусть ты лучше испытаешь легкий дискомфорт усаживаясь (или когда твой сосед усаживается), зато после будешь пировать — кум королю.
Кстати, здесь же, в этом зальчике висит микроскопическая раковина. Она втиснута между стеною и одним из стульев, и "счастливчик", оказавшийся на нем, вынужден либо каждый раз вставать, когда кому-нибудь придет идея вымыть руки, либо терпеть над головой чьи-нибудь локти.
Каждый выбирает для себя. Я, например, как-то раз стирал там прямо на себе футболку, на которую пролил шашлычный соус. Все это время под футболкой находился некий человек, который не переставал пить и закусывать. Я извинялся, предлагал ему на время вылезти из-за стола, однако он не соглашался — уверял, что я ему нисколько не мешаю.
"Хлебница" сближает москвичей.
Кухня здесь русско-советско-кавказско-европейско-азиатско-средиземноморско-всякая. И авторская в том числе. Винегрет мирно соседствует с лагманом, кремовый суп с борщом, макароны по-флотски с греческим салатом, бараний шашлык — с клюквенным морсом своего приготовления. А бывает и такое: съешь какой-нибудь салатик, и официантка спросит: "Вкусно?" «Да, — ответишь, — вкусно". А официантка вдруг зардеется и скажет: "Это я его придумала".
В "Хлебнице" все просто, по-домашнему.
Цены здесь, конечно, не столовские. Однако и высокими их, разумеется, не назовешь. Макароны по-флотски — 80 рублей. Пельмени — 60 рублей. Борщ — тоже 60 рублей. Блинчики с творогом и курагой — 55. Люля-кебаб — 150.
Порция семги — 100 рублей. Дороже, разумеется, чем в магазине. Но не в десять раз. Даже не в три.
Водка — от 40 рублей за 50 граммов. Не хочешь водки? Хочешь благородных вин, текил и джинов? Пожалуйста, такое здесь тоже имеется. Но — будь готов к расплате.
Впрочем, идут сюда не за текилой.
"Хлебнице" повезло с местоположением. Вроде бы и центр, и в то же время, далеко не туристические тропы. Очень даже благородное соседство — МГУ, Консерватория, театр Маяковского. Большая Никитская (а до нее от "Хлебницы" одна минута ходу) вообще место весьма интеллигентское. Человека с контрабасом здесь встречаешь чаще, чем с клетчатым баулом на колесиках. Это, конечно, сказывается на атмосфере "Хлебницы". Отсюда, разумеется, миролюбивость здешних посетителей. На мелкооптовом рынке не позволят майку над своей башкой стирать.
А еще в "Хлебнице" бывает кот. Он входит прямо с улицы, и начинает инспектировать столы. Подойдет к каждому посетителю — кому-то об ноги потрется, в кого-то ткнет мордой. Увидит стул свободный — вскочит, приляжет, помурлыкает. Вниз спрыгнет, пойдет дальше.
При этом кот не попрошайничает, Боже упаси. Ест он при кухне, а сюда ходит общаться. Он в чем-то сродни аниматору на турецком курорте — следит, чтобы посетители не заскучали, чтобы всем было весело и легко на душе.
В "Хлебнице" кота приветствуют. Ведь не секрет, что центр Москвы богат на крыс. А здесь из-за кота их не бывает в принципе.
Да и не в крысах дело. Просто кот — это уют, покой и атмосфера.
Здесь хорошо летом, когда на заднем дворе выставляют столы, и посетители сидят здесь, спрятавшись от суеты московской. Вполне себе уютный старомосковский двор с пожарной лестницей и окнами соседних офисов.
Здесь хорошо зимой, когда войдешь с мороза, еле двигая окоченевшими ногами — и сразу попадаешь под спасительное дуновение теплопушки (или как она там называется), и вдохнешь шашлычно-пряный аромат этого заведения, а через несколько минут перед тобой уже будет стоять графинчик с водкой, тарелка с нарезанной семгой и горячая тандырная лепешка.
Здесь хорошо днем, когда схлынет поток столующихся в "Хлебнице" окрестных офисных работников, и можно будет дать себе часок заслуженного отдыха, посидеть, смакуя перерыв между солянкой и люля-кебабом, а потом еще неспешно пить зеленый чай.
Вечером здесь вообще прекрасно. Когда шум и гам, и сдвинуты столы, и постоянно кто-то прибывает-убывает, кто-то с кем-то здоровается и знакомится, и часто перепутываются компании, и не совсем понятно, кто за чьим столом сидит. Не удивительно, ведь многие сюда ходят годами, успели и перезнакомиться, а кто-то и переродниться. И появляются на основательных столах одна тарелка за другой, и аромат сменяет аромат — один другого слаще и затейливее (чуть не забыл — здешние повара знают в специях толк), ну а за движением графинчиков и вовсе невозможно уследить. Кажется, они живут своей графинной жизнью, то и дело сами прыгают со стойки на столы, опустошаются и возвращаются обратно, чтобы вновь наполниться — ведь ни одна официантка не способна обеспечить столь стремительный круговорот.
А я же, грешный, более всего люблю прийти сюда ближе к закрытию, к полуночи. Посидеть в одиночестве за последним стаканчиком, сделать несколько поздних звонков, да и просто подумать о чем-нибудь. Мне в компанию — официантка, что-то там подсчитывающее перед кассой, окончательное и итоговое, а также кот, дремлющий на соседнем стуле.
Я пью за ваше здоровье, официантка и кот. Я говорю вам: спасибо за то, что вы есть.
2007 год.