Митропост

Рязанское здание присутственных мест - памятник архитектуры времен Екатерины Великой. Его построили в 1786 году, и поначалу оно было двухэтажным. Но таким же длинным. 130 метров - главный фасад, и 230 - если считать еще и боковые крылья. Правда, сейчас уже 250 - к левому крылу позднее сделали пристройку, а ко всему дому нарастили еще два этажа.

Но поначалу здание больше смахивало на казарму, чем на госучреждение (кроме присутственных мест в нем было расположено губернское правление). И никто не удивился, когда в 1838 году рядом с ним возвели гауптвахту, то есть арестный дом для военнослужащих.

Главным храмом Ярославля принято считать церковь Ильи Пророка. Он стоит в центре огромной площади, как и подобает истинному генералу. Церковь соорудили в XVII столетии на деньги здешних купцов Аникея и Нифантея Скрипина. Стены же расписывали Гурий Никитин и Сила Саввина (правда, уже на деньги вдовы Нифантея Скрипина Улиты Макаровой). 

Воронежский дом "Утюжок" вообще не похож на утюг. Своим полукруглым, а нисколько не острым центральным фасадом он скорее напоминает первый искусственный спутник Земли, известный также как "усатый шарик". Если предположить, что его усики - не антенны, а тоже фасады, только боковые.

Утюжком поначалу вообще называли не дом, а участок, застроенный лавками. Он и вправду был узкоконечным, при этом в самом узком его месте действовал магазин торгового платья господина Бабицкого. Вход осуществлялся как раз с узкого и тесного торца.

Существует поговорка: "новоторы - воры, и осташи - хороши". В ней есть большая доля истины. Во всяком случае театр осташи, фактически, украли.

В 1804 году Демидов и Трубицын, два осташковских подростка, побывали в Новых Ельцах - имении осташковского предводителя дворянства Николая Толстого. И там они впервые в жизни увидели выступление крепостного театра. Дети были очарованы и сражены. И, вернувшись в свой уездный город, они начали показывать - естественно, по памяти - то, что увидели в Ельцах. Для этого сгодился старенький сарай на берегу озера Селигер.

Название села Верхние Котицы не имеет никакого отношения к котикам. Оно, по всей видимости, происходит от слова "котцы", то есть, рыболовные снасти. Владимир Даль дает им такое определение: "плетневый перебой через речку, для удержания и ловли зашедшей туда рыбы, особ. омулей; легкий учужек, закол, забойка". Правда, он же делает пометку: "сиб.". То есть, и название, и сам девайс - сибирские. Но котцы встречались и на Псковщине, а, следовательно, вполне могли быть на Осташковщине.

Впрочем, не исключено, что жители Верхних Котиц когда-нибудь объявят свое село родиной русской кошки и превратят его в добротный туристический бренд. Как в 1990-е годы это сделали с Мышкиным.