Дом № 4 по Большой Садовой улице был выстроен в 1910 году по проекту знаменитого Федора Шехтеля. И для него же.
Шехтель был личность легендарная. Его добрый приятель, Михаил Павлович Чехов, младший брат Антона Павловича, вспоминал: "Еще будучи совсем молоденьким учеником, посещавшим архитектурные классы, Шехель часто приходил к нам в 1887 году, когда мы были особенно бедны, и стоило только нашей матери пожаловаться, что у нее нет дров, как он и его товарищ Хелиус уже приносил ей под мышками по паре здоровенных поленьев, украденных ими где-то из чужого штабеля по пути. Очень изобретательный и одаренный от природы прекрасным, общительным характером, Шехтель скоро обогнал своих сверстников, и уже в 1883 году на большом народном гулянье на Ходынском поле в Москве по случаю коронации Александра III по его рисункам была выполнена грандиозная процессия "Весна-красна", и с тех пор его популярность стала возрастать с каждым днем. В антрепризе известного Лентовского в его саду "Эрмитаж" и в театре на Театральной площади Шехтель ставил головокружительные феерии, которых до него не знал еще ни один театр. Достаточно указать на "Путешествие на Луну" и на "Курочку - золотые яички", где Шехтель удивлял публику всевозможными сценическими трюками".
Эту характеристику успешно дополняет шехтелевский племянник Н. А. Попов: "Федор Осипович очень легко относился к своим театральным работам, ни с какой стороны не ценил своих эскизов и раздавал их по мастерским, не заботился об их сохранении. И большая часть исчезла бесследно. Встреча молодого Федора Осиповича с энергичным М. В. Лентовским на несколько лет приобщила Федора Осиповича к театру, Лентовский в свое время был для Шехтеля тем же, чем много позже Немирович-Данченко для Станиславского. Встреча эта разбудила чувство театральности, которое природой было заложено в молодом Шехтеле, и он на несколько лет лихорадочно пристрастился к театральной работе, хотя материально это не всегда было заманчиво… Шехтель работал полушутя между чертежным столом и бутылкой шампанского, работал как добродушный гуляка, щедро разбрасывая кругом блески своей фантазии… Это был фонтан жизнерадостности, почти беспечного наслаждения жизнью, жизнь в нем бурлила как бурлит бутылка откупоренного шампанского…
У Лентовского же он, вероятно, встретился с К. Ф. Вальцем, знаменитым "магом и волшебником" Большого театра. Вальц постоянно занимался в театре Лентовского показом всяких сценических чудес. Как декоратор он был менее изобретателен, и Шехтелю выпало на долю делать эскизы для вальцевских декораций к моцартовской "Волшебной флейте".
Мне иногда удавалось застать Адю (домашнее имя Шехтеля - АМ.) за работой и удивляться тому, с какой быстротой набрасывались им разные театральные эскизы или компоновались всякие эффектные плакаты, виньетки".
Тут часто бывал Маяковский - он дружил с детьми Шехтеля, проживавшими здесь же. В первую очередь с Львом Жегиным, с которым вместе обучался в Училище живописи, ваяния и зодчества. Одна из участниц тех посиделок, Вера Шехтель писал: "Сходились мы вчетвером: брат (Л. Жегин), Василий Чекрыгин, Маяковский и я. Нами в то время владели общие для всех четверых мысли протеста, бунта против закостенелых форм искусства. Мы спорили, говорили, готовили вещи для выставок Маяковский часто читал новые стихи. Новые образы, новые формы встречались с бурной радостью".
Здесь же была подготовлена книга В. Маяковского "Я!". Лев Жегин писал: "Штаб-издательской квартирой была моя комната, - вспоминал Жегин. - Маяковский принес литографской бумаги и диктовал Чекрыгину стихи, которые тот своим четким почерком переписывал особыми литографскими чернилами. ...Книжка имела, несомненно, некоторый успех".
Увы, в 1918 году дом национализировали, Шехтелю вместе с семьей пришлось покинуть его стены. По некоторым сведениям, во дворе этого дома во второй половине 1930-х годов располагалась мастерская скульптора Ивана Шадра. Однако эти сведения доподлинно не подтверждаются.