Вечно нуждающийся критик Виссарион Белинский вдруг поймал свою звезду. Условия его существования сделались просто царскими. Иван Лажечников писал: "Вскоре он водворен в аристократическом доме, пользуется не только чистым, даже ароматическим воздухом, имеет прислугу, которая летает по его мановению, имеет хороший стол, отличные вина, слушает музыку разных европейских знаменитостей (одна дочь его превосходительства - музыкантша), располагает огромной библиотекой, будто собственной, - одним словом, катается как сыр в масле".
Упомянутый Лажечниковым "его превосходительство" - бывший начальник Олонецких горных заводов и управляющий Санкт-Петербургским монетным двором (тоже бывший) Александр Маркович Полторацкий. Он жил в Москве, в Большом Левшинском переулке и писал прозу нравоучительного свойства. Взял себе псевдоним - Дормедон Прутиков. Одно из его произведений так и называлось: "Провинциальные бредни и записки Дормедона Васильевича Прутикова".
Александр Маркович, фактически, был страшным графоманом. И он нанял Белинского за приличные деньги и с проживанием на всем готовом с тем, чтобы тот переписывал его графоманские тексты. Как выражался сам Белинский, "мыл белье литературное".
Но "Неистовый Виссарион" (прозвище, данное Н. В. Станкевичем) долго не выдержал. Он в скором времени ушел с этого лакомого места. Больше того - отправил своему патрону обличительную отповедь: "Вы доказываете, что не должно пьянствовать, клеветать на ближнего, оплошно управлять имением и проч. Это истины неоспоримые, и мы от души бы поблагодарили вас, если бы не выучили их наизусть в наших азбуках и прописях, по которым учились в детстве читать и писать. Жаль, что между этими полезными истинами вы пропустили одну, и очень важную, а именно ту, что не должно писать и издавать книг, не выучившись грамоте и не умея порядочно выражаться на отечественном языке".
И бедность вновь открыла перед ним свои гостеприимные объятия.