Во второй половине XIX века перед резиденцией московского генерал-губернатора владимира Долгорукова (нынешний адрес - Тверская, 13) выстраивалось множество карет. Зачем съезжались люди к столь высокому начальнику? Конечно, чтобы танцевать.
Бывшее частное строение
Здание, ныне известное как мэрия Москвы, было построено в 1782 году для Захара Чернышева. Он в то время занимал должность московского генерал-губернатора. А потом произошла странная рокировка. В 1785 году Захар Григорьевич скончался. Но за это короткое время москвичи настолько привыкли к тому, что здесь живет генерал-губернатор, что казна выкупила особняк у чернышевских наследников. Архитектор Матвей Казаков провел необходимую реконструкцию (кстати, он же был и автором первоначального проекта), и дом явился перед москвичами уже в новом качестве - "Тверской казенный дом, занимаемый генерал-губернатором".
То есть, он стал служебной резиденцией.
В 1812 году здание сильно пострадало. Пожары были ни при чем - французские солдаты принялись потрошить этот особняк на топливо. Паркет, двери, рамы и прочие деревянные части сгорели в печах. А топить было чего - здесь находилось 182 голландских, 52 русских и 17 духовых печей. Плюс четыре камина и 12 очагов для готовки.
Но к 1815 году все восстановили, и в обновленной резиденции прошел торжественный прием в честь Александра Первого, императора-триумфатора. Фрейлина Мария Аполлоновна Волкова писала приятельнице, Варваре Ланской: "Вчера Тормазов дал нам роскошный бал в генерал-губернаторском доме… Кто бы мог подумать, смотря на пышный… праздник, что два года тому назад Москву вконец разорили! Нас, которые постоянно живем в городе, поразило великолепие вчерашнего пира. Князь Яков Лобанов, вчера только приехавший из провинции, был просто изумлен; он ожидал увидеть Москву в развалинах".
Правда, настоящая фамилия тогдашнего генерал-губернатора была не Тормазов, а Тормасов. Но простим прекрасной барышне эту милую неточность.
Дом и его нелегкая судьба
К сожалению, уже в 1823 году дом очень сильно обгорел, его пришлось два года восстанавливать. Но это лишь пошло ему на пользу - "Новый путеводитель по Москве" 1833 года сообщал: "Внутренность дома сего после бывшего в нем пожара исправлена в лучшем еще против прежнего виде".
В 1839 году принялись перекраивать дворовые флигели . В них оборудовали казенные квартиры для чиновников при генерал-губернаторе. Это здание вообще все время переделывали. И с редкостным постоянством давали балы. Приемы в генерал-губернаторском доме по традиции считались лучшими в Москве. О них постоянно судачили.
Как-то раз по Москве пошел слух - дескать, во время одного из здешних празднеств неожиданно погасли все люстры, лопнули все окна, зимняя вьюга ворвалась в зал, но разгоряченные москвичи и москвички не смогли убежать - двери не открывались. Выяснилось, что эту байку запустили колокольщики - в те времена существовала такая традиция. Считалось, что чем больше человек поверит в выдумку, тем лучше будет звук у нового колокола.
В эту историю поверил весь город - пришлось давать опровержение в газетах.
Великолепный Долгоруков
Золотой век дома начался в 1865 году, а завершился в 1891. Именно в это время генерал-губернатором Москвы был князь Владимир Долгоруков, большой любитель танцев и веселья. Именно при нем здесь были самые роскошные балы, а устраивали их чуть ли не ежедневно. Влас Дорошевич писал, что на балах у Долгорукова "вся Москва пила шампанское "Жорж Гуле" из огромных выдолбленных глыб льда".
Хозяин этого особняка знал толк и в угощениях. К примеру, на торжественном обеде в честь двадцатилетия царствования императора Александра Второго здесь были поданы уха из стерлядей, расстегаи с семгой, говяжий филей a la Godard, пунш царский, артишоки по-итальянски, фазаны, пулярки, рябчики и перепела.
Да и обычным москвичам, не только светским львам и львицам при этом губернаторе жилось неплохо.
Правда, со временем князь сильно одряхлел, но веселиться не переставал и всяко молодился. Выглядело это в высшей степени трагикомично. Алексей Ремизов описывал визит своего отца к "хозяину Первопрестольной": "Князь Владимир Андреевич Долгоруков… за преклонностью лет… весь с головы до ног был искусственно составной: обветшалые, подержанные члены заменялись механическими принадлежностями со всякими предохранителями и вентиляцией: каучук, пружина, ватин и китов ус, и все на самых тончайших винтиках - подгофрено, накрашено и завито. Отец пожаловался, что жена увезла детей и требует развод, но он не знает, в чем его вина… Выслушав отца с помощью трубки, князь не без усилия пошарил в штанах, нащупал что-то (по варианту: надавил кнопку) и вынул (или выскочило) что-то вроде… искусственный палец, и этим самым пальцем с восковым розовым ногтем, долбешкой, помотал перед носом отца. Тем разговор и кончился.
Чиновник, выпроваживая отца в приемную, растолковал ему, что символический жест князя, не сопровождаемый словами, означает: за повторное обращение в двадцать четыре часа из Москвы вон".
Член царской фамилии
В 1891 году князя Владимира Долгорукова сменил в генерал-губернаторской должности великий князь Сергей Александрович. Здесь опять начались переделки . Императорский родственник, к тому же столичная штучка не желал жить по старомосковски. В особняке установили лифты, телефоны, провели электричество, водопровод, отопление, канализацию. Бывшие конюшни стали гаражами. Мебель сменили на новую, в стиле ампир. Даже домовую церковь - и ту переделали и переосвятили.
В доме возникла портретная галерея "хозяев Москвы". А одно из помещений - шикарный Белый зал - специально отвели под выставку подарков, преподнесенных "хозяину Москвы".
При новом генерал-губернаторе традиция балов продолжилась. Н. Валуева-Арсеньева писала в мемуарах: "Елизавета Федоровна принимала гостей, стоя с великим князем в конце зала. Она была дивно хороша в бледно-розовом платье с диадемой и ожерельем из крупных рубинов. Великий князь знал толк в драгоценных камнях и любил дарить их своей жене. Мы все с восхищением смотрели на Елизавету Федоровну и восторгались ее изумительным цветом лица, белизной кожи и изящным туалетом, рисунок которого она собственноручно набрасывала для портнихи".
Но былая непосредственность балов, их особенный, исключительно московский уют, к сожалению, ушли безвозвратно.
При новой власти
После революции здесь также размещались властные структуры - штаб Красной гвардии, Военно-революционный комитет, Совет рабочих и солдатских депутатов - будущий Моссовет. Сохранилась и традиция все время что-то перестраивать. Апофеозом стала передвижка всего здания вглубь квартала на тринадцать с половиной метров. Она произошла в 1937 году и была связана с плановым расширением и реконструкцией улицы Горького, ныне Тверской. На это потребовалась всего 41 минута - таким образом был установлен мировой рекорд. Больше того - во время перемещения все чиновники продолжали работать - еще одно достижение советской технической мысли.
Кстати, узнав об этих смелых планах, многие сотрудники быстро уволились с работы. Рекорды рекордами, а своя жизнь дороже. Здание все же не новое. Мало ли что.
После упомянутой реконструкции улицы - новая неприятность. Здание, некогда возвышавшееся над площадью, как бы просело. Оказалось со всех сторон задавленным серыми многоэтажными корпусами. Решили надстроить его двумя этажами. Вроде бы согласился взяться за работу архитектурный мэтр Иван Жолтовский. Но потом вдруг отказался. Заявил: "Я уже старый человек, зачем мне нужно, чтобы про меня говорили: это тот самый архитектор, который изуродовал дом генерал-губернатора".
Заказ перешел к менее принципиальному Дмитрию Чечулину. В результате Моссовет значительно подрос, а также выкрасился в темно-красный цвет.
И в этом виде, по большому счету, здание дошло до наших дней.