Высокая босяцкая кухня
От писателя Максима Горького подсознательно ждешь каких-то босяцких кулинарных пристрастий. Что-нибудь вроде луковицы с коркой черного хлеба. И совершенно напрасно.
Вообще, отождествлять писателя с его героями не совсем правильно. Притом, чем выше его мастерство, тем больше обычно бывает разрыв. А Горький - писатель довольно талантливый.
Да, в ранние годы он далеко не роскошествовал. Но к Алексею Максимовичу (на всякий случай, поясню: Максим Горький и Алексей Максимович Пешков - это один и тот же человек) довольно рано пришла слава и, соответственно, большие деньги. Затем - продолжительное пребывание в Италии, неофициальный титул главного писателя СССР, роскошный особняк в центре Москвы. Все это мало вяжется и с черным хлебом, и с горькой луковицей, которую съедают целиком.
Впрочем, к деликатесам Алексей Максимович действительно был равнодушным. Сказывались, видимо, привычки детства, юности. Да и вообще ел очень мало. Ромен Роллан писал: "Горький всегда трезв и ест на удивление мало, даже слишком мало... У Горького вне сомнения конституция человека, лучше приспосабливающегося к недостатку, а не к избытку".
Разве что пельмени пользовались исключением. Он съедал их даже не одну, а две тарелки. После чего, правда, не ел вовсе до наступления следующего дня.
Сатин из пьесы "На дне" говорил: "Я всегда презирал людей, которые слишком заботятся о том, чтобы быть сытыми".
Эту фразу нередко приписывают самому Горькому. Хотя он писал нечто ровно противоположное: "Описываю похождения мои усердно и обдумываю некие крупные произведения, кои должны... дать мне возможность кушать пищу вкусную и питательную".
И уверял, что истинный художник должен быть голодным, а для писателя хорошо питаться - жизненно необходимо.
"Рыбные консервы тоже дарят"
Горький выпивал на завтрак два сырых яйца и чашку кофе. Этим ограничивался.
На обед предпочитал скромный суп, кашу. Любил соленую капусту с яблоками и вообще соленья и моченья.
Алексей Максимович писал своей жене в 1928 году: "Очень много работаю, и письма писать мне некогда. Это письмо пишу в расчете, что ты заплатишь за него огурцами. Солеными. А? Не забудь, что в марте я именинник, а именинникам всегда дарят грибы, но - маринованные и белые, а не дрянь какую-нибудь. Рыбные консервы тоже дарят".
Кроме того, Горький, еще с юных лет попавший под влияние Льва Толстого, был вегетарианцем. В юности он даже заявился к Льву Николаевичу с дружеским визитом. Правда, тот не принял подозрительного гостя. Жалостливая Софья Андреевна отвела его на кухню, налила теплого кофе, дала ломоть хлеба и, между делом, заметила, что, дескать, много сейчас по Руси ходит темных бездельников, иные и к Льву Николаевичу не стесняются заходить.
Алеша притворился, что не принял это на свой счет, наоборот, выразил восхищение наблюдательностью незаурядной женщины. После чего отправился к себе домой, на Волгу.
Впрочем, вегетарианство Горького было щадящим. Рыба позволялась.
Как и многие люди, отказавшиеся от мяса и не увлекающиеся спиртным, Горький был сладкоежкой. Правда, конфеты были исключением - их Алексей Максимович недолюбливал. Зато очень любил блины.
Любил почаевничать. Сам собирал для самовара шишки. Чай пили ближе к вечеру, когда стихала дневная суета
Любил собирать и грибы. Правда, с этим случались проблемы. Алексей Максимович шел в лес довольно поздно, и грибов там в это время уже не было. Чтобы писатель не расстраивался, домашние бежали перед ним и втыкали в землю заранее вытащенные оттуда грибы. Если Горький и догадывался о такой заботе, то виду все равно не подавал.
Ел же грибы с удовольствием.
Горький и алкоголь
Как уже говорилось, к алкоголю Алексей Максимович был равнодушен. Выпивал, но очень умеренно. Писал с 1898 году: "Здоров я - совершенно. Ежедневно малыми количествами пью водку, и очень она мне помогает".
Ему в то время было тридцать лет.
А вот пятью годами раньше: "Пиан бысть вчера, как Глеб Успенский, и глава моя сегодня хуже, чем когда-либо. Отчего был пиан? От горя, но преимущественно от водки, смешанной с пивом и вином".
По всей вероятности, тяга к загулам в 25 лет еще присутствовала, но к тридцати практически сошла на нет. Можно сказать, классика взаимоотношений со спиртным.
Зато, будучи на Капри, он с огромным удовольствием пил местные вина. И даже зазывал на них Василия Качалова: "Приезжайте, будем купаться в голубом море, ловить акул, пить белое и красное Capri и вообще жить".
А в 1928 году Горький оставил запись в книге отзывов Массандровского завода: "Пил и восхищался... В вине всего больше - солнца. Да здравствуют люди, которые умеют делать вино и через него - вносить солнечную силу в души людей".
Но это, скорее, был политический акт.
Гастроненавистник
При этом Алексей Максимович - отнюдь не мастер описания щедрых застолий. Еда в его произведениях - скорее инструмент для демонстрации отрицательных типов. Они едят неаппетитно, скверно, даже омерзительно.
Вот как обедает мать отчима главного героя автобиографической повести "Детство": "Брови у нее были точно из отрубей и какие-то приклеенные. Ее голые широкие зубы бесшумно перекусывали все, что она совала в рот, смешно изогнув руку, оттопырив мизинец, около ушей у нее катались костяные шарики, уши двигались, и зеленые волосы бородавки тоже шевелились, ползая по желтой, сморщенной и противно чистой коже".
Это, по сути, детское воспоминание самого писателя. Любовь к еде и винам - вещь, приобретенная с годами. А в начале жизни все было иначе.
Та же старуха делает мальчику замечание:
- Ах, Алешенька, зачем ты так торопишься кушать и такие большущие куски! Ты подавишься, милый!
На что тот вынимает кусок мяса изо рта, нанизывает на вилку и протягивает ей:
- Возьмите, коли жалко.
В другом же романе из той же трилогии - "В людях" - Алексей Максимович описывал, как некий приказчик съедал на спор за два часа десяток фунтов (чуть больше четырех килограммов) ветчины: "Отрезав тонкий ломоть хлеба и толстый мяса, едок аккуратно складывает их вместе, обеими руками подносит ко рту,- губы его дрожат, он облизывает их длинным собачьим языком, видны мелкие острые зубы,- и собачьей ухваткой наклоняет морду над мясом... Лицо едока постепенно буреет, уши становятся сизыми, провалившиеся глаза вылезают из костяных ям, дышит он тяжко... Лицо его стало похоже на ветчину, острый, хрящеватый нос жалобно свистит".
В результате приказчик, увы, опоздал на четыре минуты.
А героини горьковского романа "Клим Самгин" пели задорную частушку:
Пойду в переулочек, Куплю барам булочек, Куплю барам сухарей, Нате, жрите поскорей!
Кстати, сам Алексей Максимович, по молодости лет, служил на пароходах "Пермь и "Добрый" кухонным мужиком и посудником. Можно себе представить, как он был в то время несчастен.
Из книги: Алексей Митрофанов, "Любимая еда русских писателей".