Подскочил Иван Дурак к Алексею Митрофанову, разамахнулся саблей своей острой - и упала голова Алексея Митрофанова с плеч, и покатилась прочь. Хлынула кровь-руда из нежной его шеи.
Удивленно посмотрели две другие головы Алексея Митрофанова на эту шею, лизнули ее огненными языками - и тотчас выросла на этом месте новая голова, сидит изящнее и горделивее, чем прежняя сидела.
- Куда лезешь? - спросил Алексей Митрофанов у Ивана Дурака. - Ты же дурак, дорогой мой. Вот и катайся себе на печи, на ковре-самолете летай и целуйся с лягушками.
- Я-то дурак, а ты сроду так, - проговорил Иван Дурак невнятицу. Да еще "длинный нос" показал.
А потом вынул пистолет и выстрелил Алексею Митрофанову прямо в пупок. Тот склонился, выковырял пулю и швырнул ее на сыру землю.
- Чур меня, чур! - заверещал Иван Дурак.
- Поздно чураться, - сказал Алексей Митрофанов. - За ушко, да на солнышко. Зима спросит строго.
Тем временем в месте падения пули вырос яркий цветик-семицветик. Закрутился он маленьким шустрым пропеллером, взлетел и во всем своем великолепии врезался Ивану Дураку в глаз. Тот по-поросячьи завизжал.
- Вот так-то оно лучше, - произнес Алексей Митрофанов. - надоел ты мне хуже постельного клопа.
Но тут что-то пошло не так. Вынул Иван Дурак из глаза цветик-семицветик и пощекотал им Алексея Митрофанова по лысине, а затем по носу. На одной голове, на другой и на третьей.
И превратился Алексей Митрофанов в капельку, и ушла капелька в сыру землю, и сразу же на этом месте вырос большой гриб-сморчок. Лопнул и превратился в прах. И налетел сильный ветер с Великого Моря и унес этот прах, будто не было.
Иван Дурак понюхал воздух. Вопреки ожиданиям, ничем не пахло. Тогда Иван Дурак залез на печь и направился в сторону минеральных источников, целоваться с лягушками. В сорока метрах за ним, на ковре-самолете летела его личная охрана - Маугли, Илья Муромец и Д'Артаньян. Думали еще и крокодила Гену взять, но отказались - чересчур приметный.