Водка и цукерброд
Кунсткамера (ныне Музей антропологии и этнографии имени Петра Великого) считается первым в России музеем. Ее начал создавать сам Петр I. Дата рождения кунсткамеры - 1714 год.
Идею музея царь Петр подсмотрел у англичан и голландцев. Встреченное за границей поразило. Император писал: "Видел у доктора анатомию: вся внутренность разнята разно, - сердце человеческое, легкое, почки… Жилы, которые в мозгу живут, - как нитки".
Царь решил сделать нечто подобное и у себя, в Петербурге.
А чтобы народ потянулся к науке, ввели угощение. Юрий Тынянов писал в повести "Восковая персона": "Кто туда заходил, того угощали либо чашкой кофе, либо рюмкой водки или венгерского вина. А на закуску давали цукерброд. Ягужинский, генерал-прокурор, предложил, чтобы всякий, кто захочет смотреть редкости, пусть платит по рублю за вход, из чего можно бы собрать сумму на содержание уродов. Но это не принято, и даже стали выдавать водку и цукерброды без платы. Тогда стало заметно больше людей заходить в куншткамору. А двое подьячих - один средней статьи, другой старый - заходили и по два раза на дню, но им уж водку редко давали, а цукербродов никогда".
Первым же руководителем кунсткамеры стал личный врач царя Петра Роберт Арескин.
"Слона-то я и не приметил"
Поначалу музей был скорее балаганного, а не научного типа. Само слово "кунсткамера" переводится как "кабинет редкостей". На ярмарках народу демонстрировали бородатых женщин и сиамских близнецов - и здесь примерно то же самое.
Но со временем дело налаживалось. Появились большой глобус-планетарий и обсерватория - Петр любил астрономию, а еще больше географию. Заспиртованные человеческие органы не только выставляли на показ, но также и исследовали. Цукерброды с водкой упразднили - петербужцы стали интересоваться редкостями.
Иван Андреевич Крылов писал в известной басне "Любопытный":
"Приятель дорогой, здорово! Где ты был?" "В Кунсткамере, мой друг! Часа там три ходил; Все видел, высмотрел; от удивленья, Поверишь ли, не станет ни уменья Пересказать тебе, ни сил. Уж подлинно, что там чудес палата!"
Именно из этой басни вышел мем "слона-то я и не приметил".
Музей для всех
Басню впоследствии скосплеил критик Н. А. Добролюбов: "На днях я был в музее зоологическом или, как обыкновенно говорят, в Кунсткамере, и здесь разыграл роль Любопытного… Я видел множество зверей, птиц, насекомых и минералов. Особенно занялся я насекомыми, по старой памяти. Действительно, здесь коллекция бабочек - превосходная. Видел и слона. Его, впрочем, не диво не приметить: он стоит отдельно, в боковой комнате. А, в самом деле, замечательная личность".
В какой-то момент косплей вышел из под контроля Добролюбова: "Я стал говорить об этих зверях, о насекомых, с одним студентом; он как-то помянул о ките… Я говорю ему: "Да кита там нет!"… И поднялся смех, что я кита не приметил. Оказалось, что в Музее находится остов его, который я и пропустил без внимания".
Николай же Гумилев писал:
Есть музей этнографии в городе этом Над широкой, как Нил, многоводной Невой, В час, когда я устану быть только поэтом, Ничего не найду я желанней его. Я хожу туда трогать дикарские вещи, Что когда-то я сам издалека привез, Чуять запах их странный, родной и зловещий, Запах ладана, шерсти звериной и роз.
Каждый мог найти в этом музее что-нибудь особенное для себя. Кто слона, кто "дикарские вещи", а кто цукерброд. Кстати, цукербродом (от голландского suikerbrood, "сахарный хлеб") при Петре Великом называли действительно хлеб, но с добавлением сахара, корицы и других пряностей. На вкус вроде пряника, но в форме батона.
(Написано для портала "Полит.ру")