"Кошка! Ты?"
Увлеченной кошатницей была Тэффи, она же Надежда Лохвицкая. Увлеченной и очень лиричной.
"Колыхнулась портьера, звякнула на столе фарфоровая статуэтка об ножку лампы.
Кошка! Ты?
Теплая, выгибается под рукою, сует голову в широкий мягкий рукав моего платья.
Холодно? Зверь, милый, близкий. И тебе холодно! И тебя разбудила звериная предрассветная тревога, и все ты понимаешь, и страх у тебя... одинаковый звериный, и тоска та же. Зверь близкий.
Вдвоем-то нам лучше?"
"Умные серые кошачьи глаза"
Писатель Николай Брешко-Брешковский вспоминал:
"Так и видишь ее - Тэффи…
Запахнувшись в теплый отороченный мехом уютный халатик, уютно поджав ноги, сидит она с гитарой на коленях в глубоком кресле у камина, бросающего теплые, трепетные отсветы…
Умные серые кошачьи глаза смотрят не мигая в пышущее пламя камина и звенит гитара:
Грызутся злые кошки У злых людей в сердцах Мои танцуют ножки На красных каблучках…
Тэффи любила красные туфельки".
Котики тоже предпочитают красную обувь. Вспомним хотя бы кота в сапогах. В сказке Шарля Перро цвет сапог специально не оговаривается. Но практически все книжные иллюстраторы интуитивно изображали их именно красными.
"Как можно не любить кошек?"
Ирина Одоевцева приводила слова Надежды Александровны:
"Я просто не понимаю, как можно не любить кошек. Для меня человек, не любящий кошек, всегда подозрителен, с изъяном, наверное. Неполноценный. Вот даже Вера Николаевна Бунина - на что, уж, кажется она добра и мила, а что она не переносит кошек, боится их, как стена между ней и мной. Близости, дружбы настоящей между нами быть не может. Всегда чувствую ее отчужденность. Симпатизирую ей сдержанно, признаю все ее бесспорные качества. Но кошек ей простить не могу".
Одна из героинь рассказа Тэффи "Кошка господина Фуртенау" говорила:
"Никого у него, кроме этой кошки, в целом свете нет. Придет домой старенький, усталенький, покличет свою кошечку, а она ответит "мау", подойдет к нему, живая, тепленькая. Он погладит ее, и она приластится. Вот так любят они друг друга, и любовь их хранит".
"От чего хранит?" -
Спрашивали у нее.
"Не знаю. От страха… Не знаю".
Тэффи знала. Только не могла все это выразить. Как кошка. Прекрасно выражала пошлость повседневности, а это - не могла. Как-то не убедительно у нее выходило.
"Кошка ужасная привередница"
Доходило до абсурда. Когда у Надежды Александровны случалось безденежье, она мечтала, чтобы рядом была кошка, только не решалась завести ее. Причина нам с вами покажется дикой, но для писательницы это было очевидно. Тэффи рассуждала:
"Кошка ужасная привередница - той дряни, которой я питаюсь, я ей давать не посмела бы. Да она бы только фыркнула презрительно... Замяукала бы, требуя печенки или рыбы. Но где их взять? Нет, лучше уж одной мучиться. Что бы я стала делать, если бы моя кошка от голода кричала?"
Во дворах мерзли и по-настоящему голодали, терпели и гибли толпы бездомных кошек. Они были бы счастливы оказаться в тепле, в безопасности, есть хотя бы что-нибудь и пить чистую воду, а по вечерам мурлыкать на коленях у хозяйки.
Но такой была любовь Надежды Александровны. Бесконечно далекой от логики.
Впрочем, возможны были исключения. Тэффи писала дочери:
"Красавец серо-белый angora"
"У нас завелся кот, красавец серо-белый angora. Пристал на улице. Очень благовоспитанный, ест мало, но только очень хорошие вещи... Я довольна, что он завелся, а то я целый день одна, а так есть с кем словом перекинуться".
Но для этого кот должен был сам проявить инициативу и даже настойчивость.
Белолапка-серокошка и тигрокот
Похоже, что с годами писательнице становилось проще не с живыми, а с придуманными - ею же придуманными - кошками:
Белолапка-серокошка Раз уселась на окошко, А по улице идет Очень важный тигрокот.
Здесь все предельно просто. Нет ни безденежья, ни одиночества, ни голода, ни страха. Захочешь - пройдет тигрокот под окном. Не захочешь - обойдется без него.
Похоже, что Тэффи не делала разницы между кошками вымышленными и реальными. А если и делала, то в пользу выдуманных. Да, у настоящих кошек множество достоинств. Зато с придуманными не так хлопотно, Больше того, они послушны - вот уж чего от настоящего кота в принципе не добьешься.
Тэффи говорила Ирине Одоевцевой:
"У меня целый кошачий эпос. Тигрокот и белолапка - его главные герои. Они кошачьи Тристан и Изольда или Ромео и Джульетта. Но и других вымышленных кошек и котов у меня много. Они меня постоянно навещают. В особенности, когда я больна. Такие добрые, чуткие - сейчас же тут как тут. Развлекают и утешают меня".
"Кто шубу носит круглый год и упоительно поет?"
Ближе к концу жизни, в эмиграции, едва сводя концы с концами, Надежда Александровна, фактически, объяснялась в любви некому собирательному коту:
Кто всех философов умней, Красивей всех Венер, Кто удивляет всех людей Изяществом манер? И кто чудесней всех чудес, Небесней всех небес? Кто шубу носит круглый год И упоительно поет? Кто это? Это - кот.
И, скорее всего, этот кот был придуман.
Котики видятся в людях
Тэффи даже в людях видела - или придумывала? - котиков. Писала в одном из рассказов:
"На эстраду вышел молодой человек, облизнулся, как кот, поевший курятинки, и под завывание и перебойное звяканье джаза исполнил каким-то умоляюще-бабьим воркованием английскую песенку".
В крайнем случае, кот видится частично,:
"Росту большого, спина круглая, что называется - котом, лопатки торчат, ручищи, что грабли, лицо длинное и под носом усы".
И даже вот так:
"Она так противно выговаривала это слово, растягивая рот, и, как старая кошка, щерила зубы, что у Кати от отвращения и страха заныло под ложечкой".
И таких примеров множество.
Как распознать оборотня?
А еще писательница вывела верную формулу для распознавания котолаков:
"Кошка-оборотень всегда очень большая, черная и непременно с отметиной: либо лапа белая (это чаще всего), либо на спине полоса. Шея у такой кошки очень длинная, и вся она худая, жилистая. И... конечно, тени не бросает".
В сопровождении пяти кошек
Впрочем, по молодости Надежда Александровна все таки держала кошек. Да еще как держала! И уже в зрелом возрасте, в 41 год писательница заявилась на торжественное празднование 300-летия Дома Романовых в сопровождении пяти кошек. Речь не о каком-нибудь провинциальном купеческом клубе - об императорском дворце.
Но Тэффи сошло это с рук - ведь она была любимым писателем Николая Второго. И незадолго до этого на вопрос, а кого он хотел бы видеть в юбилейном сборнике в честь трехсотлетнего юбилея, император ответил:
"Одну Тэффи!"
В то время писательница находилась в зените своей популярности, твердо стояла на ногах, и до мучительного угасания на чужбине было еще далеко.
И настоятельно рекомендую купить книгу "Литературные котики".