Родиной чая принято считать Китай. Поначалу - еще до нашей эры - его там употребляли в качестве лекарства. Только во второй половине первого тысячелетия чай начинают пить для удовольствия, и удовлетворения жажды. А ближе к концу первого тысячелетия в чай перестают класть соль и прекращают его длительное кипячение - просто-напросто заваривают.
То есть уже тогда сформировалось чаепитие в привычном для нас виде.
В семнадцатом веке чай стал появляться в Европе. Поначалу в Великобритании, Португалиии и Нидерландах, а затем в Германии и Франции. История повторилась, чай первое время был лекарством, преимущественно от инсульта и подагры. Голландский врач Корнелиус Деккер утверждал: "Чай может помочь человеку, истощенному и одной ногой стоящему в могиле, он придаст ему силу и даст новую жизнь".
Деккер утверждал, что выпивает в день сто чашек чая, а остальным советовал употреблять не менее восьми.
И уж совсем неожиданно чай приобрел популярность в России. При том, что, в отличие от той же Англии, наша страна не имела колоний ни в Китае, ни в Индии, ни в других странах - производителях чая.
Почему? Загадка.
Роль чая в жизни русского человека бесконечно велика. За чаем совершались миллионные сделки, устраивались сердечные дела, заключались перемирия и строились грандиозные планы.
Русское чаепитие - наш ответ китайской чайной церемонии.
Притом собственно чай нередко занимает в этом ритуале незначительное место. Вот знаменитая картина Бориса Кустодиева "Купчиха за чаем". Мы видим сахар, какие-то варенья, выпечку, фрукты, арбуз. Часто к ним присоединялись сыр, колбаса, другие легкие мясные и даже рыбные закуски, молоко, алкоголь. Объем, занимаемый на столе, собственно, чаем, относительно невелик. Но без чая ничего этого просто не было бы.
Чай в России пили в основном китайский. Известно состязание двух родственников - московских чаеторговцев Перловых, одного с Мясницкой улицы, а другого с Мещанской. Оба ждали прибытия высокопоставленного китайского сановника Ли Хунчжана. И оба мечтали определить его на постой в свой особняк. Перлов с Мясницкой даже выстроил к этому случаю огромный новый магазин в виде китайской пагоды. Но сановник выбрал Перлова с Мещанской и заключил с ним несколько крупных контрактов.
Не удивительно - чего-чего, а пагод в своей жизни он прилично насмотрелся.
Зато москвичи валом повалили в новый чудо-магазин, и Перлов с Мясницкой в результате оказался в выигрыше. Как говорится, никогда не знаешь, где найдешь, а где потеряешь.
Разумеется, торговцы чаем всячески старались расположить к себе покупателей. Например, в Ростове-на-Дону действовал чайный магазин Виноградова, где клиенту, который приобрел товаров больше чем на двадцать рублей, выдавался подарок - пятирублевый сервиз из фарфора.
В стране выпускали огромное количество самоваров. В первую очередь, конечно, в Туле. Самовары строго разделялись по размерам. Самый маленький назывался "детским". Самовар средних размеров – "холостяцким" или "эгоистом" (дескать, буду в одиночестве пить чай, ни с кем не поделюсь). Большой самовар назывался "семейным".
Кстати, самовар - довольно молодой девайс. Орловский купец Дмитрий Басов, писал об одном из чудесных событий, случившихся под конец восемнадцатого века: "Лет семьдесят тому назад орловский купец Иван Афанасьевич Давыдов в первый раз привез самовар в город Орел и поставил его на окошке… Народ с неделю толпился вокруг двора его. Все говорили и дивились, что сам греется. А прежде этого самовара были в употреблении черные медные чайники. И в те поры чаю мало пивали, а больше употребляли шалфей вместо чая".
Действительно, первое время в России употребляли различные травяные отвары. Но затем их уверенно вытеснил чай. Больше того, он подчинил себе всю жизнь русского человека. Ярославский подмастерье, господин Дмитриев описывал режим своих работодателей: "Хозяева пили чай и уходили утром в лавку; затем вставали женщины-хозяйки и тоже пили чай. Ольга Александровна выходила ежедневно за обедню, но к женскому чаю поспевала... Около шести часов хозяева возвращались из лавки и пили немножко чаю. Часов в 8, иногда позднее, был чай с разной пищей, и горячей, и холодной, так что-то между ужином и закуской".
И так - изо дня в день.
Ближе к концу девятнадцатого века для народа начали устраивать благотворительные чайные. Там можно было недорого выпить чаю с баранками, и даже пообедать. Сыграть в шашки, почитать газету, книгу. А алкоголя в этих чайных не было.
Не удивительно - их создавали специально для того, чтобы отвлечь русский народ от беспробудного пьянства.
Но еще раньше появились чайные с подачей алкоголя, для извозчиков. Там, правда, не было ни книг, ни шашек, но зато можно было и согреться, и расслабиться. Эти чайные очень любила русская богема и интеллигенция. В них действительно была своя романтика. Герой "Жизни Арсеньева" - романа Ивана Бунина - признавался: "На Московской я заходил в извозчичью чайную, сидел в ее говоре, тесноте и парном тепле, смотрел на мясистые, алые лица, на рыжие бороды, на ржавый шелушащийся поднос, на котором стояли передо мной два белых чайника с мокрыми веревочками, привязанными к их крышечкам и ручкам".
Очень популярным было чаепитие в Сокольниках, в те времена - в лесистом подмосковном парке. Там самовары и посуду можно было брать в аренду. Писатель Михаил Загоскин умилялся: "Был бы только самовар, вода непокупная, чаю на троих довольно на двадцать копеек, на десять - леденцу; и вот наш мужичок примется пить не торопясь, с прохладою... Оно и дешево и безвредно."
Прекрасно пился чай на подмосковной даче. Вера Харузина, этнограф, вспоминала: "Приятен вид кипящего, ярко вычищенного самовара. Необычайным кажется сливочное свежесбитое масло, поданное не в масленке, но колобком, так как оно куплено у какой-нибудь из деревенских женщин, приносящих на дачи свои продукты".
Другой мемуарист, Николай Щапов писал: "Папа утром пьет чай на террасе и бросает на дорожку кусочки белого хлеба; воробьи уже привыкли: кучка их бросается на добычу".
Сегодня мы как бы вернулись в прошлое. Снова популярны травяные, ягодные, даже фруктовые чаи. Иногда в них добавляется собственно чай, а иногда обходятся и без него. Но затяжные чаепития со всевозможными закусками, конечно же, остались с нами.