В 1928 году, в советском Ленинграде поэт Николай Заболоцкий сотворил настоящий шедевр. Про котов и кошек. Называется "На лестницах":
Коты на лестницах упругих, Большие рыла приподняв, Сидят, как Будды, на перилах, Ревут, как трубы, о любви. Нагие кошечки, стесняясь, Друг к дружке жмутся, извиняясь. Кокетки! Сколько их кругом! Они по кругу ходят боком, Они текут любовным соком, Они трясутся, на весь дом Распространяя запах страсти. Коты ревут, открывши пасти,- Они как дьяволы вверху В своем серебряном меху.
* * *
Николаю Александровичу всего 25 лет. От человека в этом возрасте ждешь проявления таких же приблизительно страстей. Или их поэтического описания - если у молодого человека имеется дар стихотворца.
В принципе, стихотворение "На лестницах" можно было бы на этом месте и закончить.
Но не таков Заболоцкий. Он не спешит покидать парадное старого питерского дома.
Один лишь кот в глухой чужбине Сидит, задумчив, не поет. В его взъерошенной овчине Справляют блохи хоровод. Отшельник лестницы печальной, Монах помойного ведра, Он мир любви первоначальной Напрасно ищет до утра.
* * *
Заболоцкий пытался найти свое счастье и свои смыслы. Читал труды русского философа-космиста Николая Федорова и даже "Теорию относительности" Эйнштейна. А смыслы все не находились, счастье все не приходило.
Тогда он обратился за помощью к мудрому одинокому коту. И что же кот?
Кот, без сомнения, полностью разделяет чувства своего создателя. Он стар и мудр, но силы у него хватает. Он прыгучий, у него прекрасная реакция, острые когти, он умеет быть стремительным. А главное, он - в отличие от интеллигентного и нерешительного Николая Александровича - прекрасно знает, что следует делать.
Сквозь дверь он чувствует квартиру, Где труд дневной едва лишь начат. Там от плиты и до сортира Лишь бабьи туловища скачут. Там примус выстроен, как дыба, На нем, от ужаса треща, Чахоточная воет рыба В зеленых масляных прыщах. Там трупы вымытых животных Лежат на противнях холодных И чугуны, купели слез, Венчают зла апофеоз.
* * *
И, не раздумывая, приступает.
Кот поднимается, трепещет. Сомненья нету: замкнут мир И лишь одни помои плещут Туда, где мудрости кумир. И кот встает на две ноги, Идет вперед, подъемля лапы. Пропала лестница. Ни зги В глазах. Шарахаются бабы, Но поздно! Кот, на шею сев, Как дьявол, бьется, озверев, Рвет тело, жилы отворяет, Когтями кости вынимает… О, боже, боже, как нелеп! Сбесился он или ослеп?
* * *
Кот проиграл эту битву. Человек оказался сильнее. Дело приняло серьезный оборот, и человек тоже не стал церемониться. Сквозь слезы Заболоцкий наблюдал трагическое окончание этой истории, однако же поделать ничего не мог. Это большое заблуждение - что автор может вмешиваться в собственные тексты и определять развитие событий.
Ничего такого он, конечно же, не может.
Шла ночь без горечи и страха, И любопытным виден был Семейный сад — кошачья плаха, Где месяц медленный всходил. Деревья дружные качали Большими сжатыми телами, Нагие птицы верещали, Скача неверными ногами. Над ними, желтый скаля зуб, Висел кота холодный труп.
* * *
Но Николай Александрович не оставил кота неотмщенным. Спустя два года он женился - на робкой девушке Екатерине, вчерашней студентке Педагогического института, моложе его на пять лет. Вел себя домашним деспотом, разве что не поколачивал свою супругу.
И при этом продолжал поиски истины - очень много читал, переписывался с Циолковским.
Монах! Ты висельником стал! Прощай. В моем окошке, Справляя дикий карнавал, Опять несутся кошки. И я на лестнице стою, Такой же белый, важный. Я продолжаю жизнь твою, Мой праведник отважный.
* * *
Конец этой истории горек. Екатерина Васильевна совершенно неожиданно уходит от Заболоцкого. Да не к кому-нибудь, а к признанному всеми гению, Василию Гроссману. Ей 48 лет, но это ничего не значит - кошки милы и грациозны в любом возрасте.
Заболоцкий растерян и смят. Он приглашает к себе в качестве жены случайную поклонницу, 28-летнюю Наталью Роскину. Но от этого становится еще хуже. Роскина покидает Заболоцкого.
После чего к нему - так же неожиданно - возвращается Екатерина Васильевна. И в тот же год, не выдержав всей этой кошачьей возни, поэт умирает. По официальным данным - от инфаркта миокарда.
Но мы-то с вами знаем, что он просто спешил к своему самому близкому существу, мудрому коту-висельнику, чтобы больше никогда не расставаться с ним.